Представитель президента Украины в Верховной раде Ирина Луценко сообщила: "Мы думаем о том, чтобы обеспечить и застолбить курс евроатлантический и европейский в один из разделов Конституции Украины. Такой разговор ведется для того, чтобы дать дополнительный сигнал нашим международным европейским партнерам". Идея понятна, отмечает автор РИА Новости Максим Соколов. В канцелярии Порошенко предполагают, что западным державам будет приятно видеть такое рвение и они ответят какими-нибудь встречными любезностями.
Начинание тем более актуальное, что в последнее время у партнеров проявляются признаки усталости от политики Киева, а такая конституционная новелла их приободрит. Так, по крайней мере, полагают на Банковой улице. Опять же, партнерам будет труднее в случае чего сказать киевскому политикуму: "Разбирайтесь сами, а нам надоело". Нельзя же бросить на произвол судьбы евроатлантического союзника, который сам себя так назвал.
Наконец, если вместо "революции гидности" случится какая-нибудь революция ехидности, деятелям новой власти будет труднее развернуть внешнеполитическую ориентацию Украину, ведь в конституции уже прописано черным по белому: евроатлантическая. Конечно, тут несколько преувеличивается пиетет украинских политиков к писаным документам, бумажкой от бурного потока там в случае чего не отгородишься (см. свержение Януковича) — но все же хоть какая-то надежда.
В некоторые конституции членов ЕС — Франции, ФРГ, Австрии — действительно, внесены изменения, отражающие членство этих стран в ЕС, но эти поправки носят процедурно-технический характер. Как избирать членов Европарламента, как гармонизировать национальное законодательство с общеевропейским и так далее.
Кроме того, что некоторые немаленькие страны — Италия, например, — спокойно обходятся без этих гармонизирующих поправок, существенно то, что даже там, где такие поправки есть, они лишены идеологического содержания. Хотя в принципе мало какая конституция обходится вовсе без идеологии, а равно без сообщения о главных постулатах общественного устройства — это, как правило, преамбула и первая глава основного закона (как и у нас, в частности), но упоминания о конкретных военно-политических союзах, равно как и о геополитической ориентации там не встречается.
Причина того, что обыкновенно страны, иные из которых даже и вполне вольно относятся к собственной конституции, полагая, что основной закон что дышло — куда повернул, туда и вышло, все же не уснащают конституционный текст злобой дня, объясняется тем, что в рамках общепринятых приличий конституция — это на века или, по крайней мере, на весьма продолжительное время, и кроить ее в угоду текущим внешнеполитическим заботам не стоит. Искать союзников можно и не влезая в основной закон страны.
Тем более что внешняя политика по самой природе своей текуча и подвижна. Постоянны только национальные интересы, а списки приятелей и неприятелей куда более изменчивы. И что, каждый раз кроить закон?
Поэтому, исходя из того общего правила, что конституционный процесс не терпит суеты, прекрасное должно быть величаво, различные внешнеполитические альянсы и мезальянсы с их неизбежными вольтами и курбетами принято оставлять за рамками этого процесса.
Но это в том случае, если есть хоть какой-то горизонт державного строительства. Если же весь он сводится к бессмертной фразе из "Свадьбы в Малиновке" — "Чует мое сердце, шо мы накануне грандиозного шухера", — тогда, конечно, дело другое.
У оперетки свои каноны, гораздо менее строгие.